Хисамори Такэноути
Дзю-дзюцу (или джиу-джицу) по-японски означает «искусство гибкости». Это японское искусство рукопашного боя сложилось на основе древней техники борьбы в доспехах. Принцип гибкости означает правильное распределение своей силы, максимальное использование силы противника, а также возможность контролировать свои действия. В старых школах дзю-дзюцу применяли захваты, выведение из равновесия, а также различную технику болевого воздействия на суставы и чувствительные точки тела противника. В некоторых школах болевые приемы дополняли бросками. Значительно позже появились высокие броски, борьба и удержание противника в положении лежа, которые потом вошли в набор приемов спортивного дзюдо.
Хисамори Такэноути называют одним из созидателей дзю-дзюцу. Он основал свою школу в 1532 году.
Путь гибкости
Большое сражение завершилось. Такэноути лежал на поле боя, то погружаясь в беспамятство, то приходя в сознание. Кругом стонали от боли раненые солдаты. А совсем рядом с ним валялась отрубленная голова самурая. Такэноути чувствовал боль в плече и шум в голове. По лицу текла кровь.
Он знал, что если не сможет уйти отсюда, то погибнет от зубов диких зверей или от рук мародеров, искателей легкой добычи. Он поднялся на ноги, борясь с накатывающим волнами головокружением. Надо добраться до леса, тогда он спрячется в кустах. Возможно, найдется и мох. Тогда надо будет вытащить из плеча стрелу и попробовать остановить кровотечение.
Медленно пробираясь через тела людей и лошадей, Такэноути двигался к краю поля. Перед глазами стоял кровавый туман. Еще несколько метров, и он доберется до укрытия. Еще немного…
Такэноути пришел в себя. Он лежал на циновке и был укрыт теплыми звериными шкурами. Рядом у очага присел на корточки старик, мешавший что-то в большом котле.
— Где я? — спросил Такэноути.
— Ты в этом мире, — ответил старик. — Как себя чувствуешь?
Довольно хорошо для своих ран, — заявил Такэноути и попробовал сесть. Но перед глазами потемнело, и он упал обратно на подстилку.
Отдыхай, — сказал старик. — Голова постепенно пройдет. Кто-то сильно тебя ударил. И крови ты много потерял после того, как я вытащил из твоего плеча стрелу. Вчера я целый день боялся, что ты уйдешь в другой мир.
Такэноути потянулся к тому месту, откуда торчала стрела. Там была плотная повязка.
Вы ее вытащили? — спросил он.
Да, — ответил старик. — Я раньше много воевал. Кое- что понимаю в лечении таких ран, как твои. — Он вернулся к котлу и налил в чашку темную жидкость. — Выпей это, — сказал он. — Тебе надо обновить кровь.
Такэноути с трудом сел и взял чашку. Осторожно попробовал лекарство. Оно было очень горькое, но давало тепло и покой.
Можешь звать меня Сато, — сказал старик. — Это мой дом, и ты мой гость.
Меня зовут Такэноути.
Такэноути осмотрелся. Домик Сато был совсем маленьким — одна комната, в которой едва хватало места для двух циновок-постелей и очага.
И вы здесь живете один? — спросил он. — До города тут очень далеко.
Один? — переспросил старик. — Ну, в общем можно сказать, что один. — Он снял с крючка рваный плащ и на бросил на плечи. — Но мне больше нравится думать, что со мной здесь деревья, небо и животные. А иногда и гость, вроде тебя. Я занимаюсь медитацией, делаю кое-какие упражнения и живу тем, что дают лес и огород. Мне нравится такая жизнь.
Но раньше вы воевали, были самураем?
Был, — согласился Сато. — Пока не устал убивать. На лице старика появилось то самое выражение, которое Такэноути видел у старых солдат, — одновременно сила и глубокая печаль были в его взгляде. Такэноути вспомнил поле боя, на котором чуть не остался. И понял, что чувствует старик.
Шли дни, шли недели. С каждым днем Такэноути все больше работал в огороде Сато и все больше бродил по лесу вокруг дома. Его силы постепенно возвращались. Голова перестала болеть.
Однажды он нашел в лесу большую ровную ветку, упавшую с дуба, и принес ее в дом Сато. Усевшись во дворе, он аккуратно обстругал ветку. Получился боккен — тренировочный деревянный меч. Он подправил баланс меча, а потом отполировал песком. Этой ночью он спал с мечом у постели, как всегда спят солдаты.
На следующее утро Такэноути потихоньку начал тренироваться с мечом. Плечо болело, но это была старая боль, уходящая. Он нашел поваленное дерево и сделал несколько ударов по нему. Да, придется много работать, чтобы вернуть руке силу. Солдат со слабой рукой долго не живет.
Несколько недель тренировок — и плечо Такэноути почти восстановилось. Голова тоже почти перестала болеть, и он решил, что пора снова идти в бой. Он подошел к Сато, копавшемуся в огороде.
— Я думаю, мне пора уходить, — сказал он.
В горле стоял комок. Такэноути очень полюбил старика.
— Опять на войну? — спросил Сато.
— Это моя работа, — ответил Такэноути.
— Значит, будешь убивать, и ждать, пока рано или поздно убьют тебя?
— Это моя работа, — повторил Такэноути.
Тогда можно я попрошу тебя кое-что для меня сделать? Это связано с твоей работой.
Я сделаю все, что вы попросите, — пообещал Такэно ути. — Ведь вы спасли мне жизнь.
Напади на меня, — попросил Сато.
Вы хотите сказать…
— Нападай. Попробуй схватить меня. Пожалуйста. Такэноути не понял, зачем это нужно, но решил не обижать старика. Он подошел и взял Сато за руку.
— Нет, не так, — сказал Сато. — Нападай нормально. Такэноути потянулся к горлу старика. Но достать не смог.
Его рука была отведена в сторону, локоть оказался в замке. Такэноути почувствовал, как земля уходит из-под ног. Не понимая, что произошло, он встал и отряхнулся.
— Нападай еще, — попросил Сато.
На этот раз Такэноути решил нападать в полную силу. Старик неплохо защищался, но потерял бдительность. Такэноути наклонился и бросился вперед, пытаясь захватить ноги Сато и повалить его. Но Сато легко успел отойти в сторону и подставить ногу. Такэноути снова оказался на земле. Он вскочил на ноги, схватил свой боккен и встал в боевую стойку. Сато спокойно ждал. Такэноути замахнулся мечом и хотел ударить Сато по голове. Но старик ушел от удара, неожиданно оказавшись рядом с нападающим, и сразу, легким движением рук, отобрал меч.
Ты цел? — спросил Сато.
Да, все в порядке, — ответил Такэноути.
А если бы в бою ты встретил сильного врага, чем бы это кончилось?
Скорее всего мы оба были бы серьезно ранены. Возможно, он убил бы меня. Или я его.
А я смог защититься от нападения, не причинив вреда, — заметил Сато. — Верно?
Да, — согласился Такэноути, не понимая, к чему этот разговор.
Сядь и послушай, — предложил Сато, приглашая Такэноути зайти в дом. — Я хочу рассказать тебе о том, чему я научился, живя один здесь, в лесу. Солдат на войне всегда думает, что надо убить врага, чтобы не быть убитым самому. А я, когда на меня нападают, думаю о защите. И я могу выбирать, что мне делать с врагом — убить или оставить в живых, покалечить или вообще не причинить вреда.
Такэноути молчал, стараясь вникнуть в то, что сказал старик:
Убивать не обязательно, — продолжал Сато. — Если ты контролируешь центр своего противника с самого начала нападения, то всегда сможешь защититься. А если будешь уверен, что защитишься, то всегда сможешь выбрать: убивать или нет.
Вы научите меня? — спросил Такэноути.
Я ждал, что ты об этом попросишь. — Старик встал и направился к двери. — Сначала помоги мне принести капусты к ужину.